После того случая ночью я долго нормально не могла смотреть на него. Сразу вспоминалась ситуация, когда его член скользит у меня во рту, и каждый раз после фантазий мне приходилось сглатывать много слюны. Пересекались мы намного реже, чем раньше. Обычно это случалось раз пять-шесть на день, но сейчас случайные встречи у холодильника или на пороге ушли в небытие. Остались только самые стойкие: ужин и завтрак, который наш отец нарек обязательным. Не дай Бог ослушаться его.
За всю прошедшую неделю мои влажные фантазии и развратные игры с собой сопровождались чёткой фигурой брата в моей голове. Это вызывало поистине странные ощущения, такой приятный зуд в центре живота, от которого я становилась счастливой. Мне хотелось его видеть чаще, продолжить нашу маленькую шалость, но он отгородился всеми замками – и дверь ночью больше не открывалась, зазывая мой любопытный носик.
Я спускалась вниз по лестнице на совместный ужин, как вдруг меня обогнал брат, подкинув что-то в карман, и прошел ровным шагом дальше. Его руку я ощутила хорошо, так как он надавил пальцами на живот чем-то небольшим. В своих ожиданиях я видела там маленькую пробочку, которая закроет мой задний проход, а на деле оказалось, что там небольшой флакончик с какой-то жидкость и записка: «Выпей перед сном».
Слушаться не хотелось совершенно. Он смеет мне приказывать, после того, как оставил одну ночью убирать выделения обоих, а потом целую неделю активно динамил! Ему назло я выпила сходу, но небольшой глоточек. Мало ли, что там внутри, а так распробую.
В голову ударил жар, а глаза на мгновение поплыли. Я выронила записку и та упала на другую сторону, где было продолжение: «Разбавь с водой 10 капель».
Выругавшись, я кое-как побрела на кухню, тихо уселась за стол на своё место и поёрзала по нему. Киска задела и хотела моих пальцев или огурчика, а может и чего-то толще всего этого, соки текли от одного представления и томительного ожидания. Ужин еще не начался, а осознание того, что продержаться до конца у меня не выйдет. Я скорее кончу от своих фантазий, чем переживу это.
Брат сидит напротив и довольно скалится. Хочу врезать или огрызнуться, делала попытку что-то сказать, и язык начинает заплетаться, выдавая несвязную тихую речь. Антон смотрит на меня довольно, победно, я бы сказала. Хорошо, что родители пока не подоспели, а потому моё положение никто, кроме него пока не видит.
– Написано понятным почерком, что нужно делать, дурёха, – в его голосе слышу лишь довольные нотки, а не осуждение.
Дурак. Но слово тонет у меня в голове.
– Эффект пройдёт через час, если ты будешь постоянно кончать, – осведомил он и я завыла, смотря на часы. Надо что-то делать, иначе родители заподозрят неладное…
Пытаюсь подняться из-за стола, но падаю на колени. Брат подбегает ко мне и помогает подняться, кричит маме, что мне стало плохо и поднимает на руки. Податливо вжимаюсь в его грудь, ища там безопасности. Сейчас мне действительно стало страшно, страшно за то, что моё тело готово отдаться даже отцу, большая фигура которого прошла из душа в комнату.
Антон уложил меня на кровать, расстегнул пуговицы блузки и стянул шортики вниз. Я посмотрела на дверь, не в силах что-либо сделать.
– Я закрыл, – успокаивает он.
В след словам я закрываю глаза, и хватаюсь рукой за руку брата, пододвигая ее к моей промежности. Хочу кончить. Пожалуйста.
Большой палец только дотронулся моего клитора, а по телу уже разошёлся сильный разряд, я вздрогнула, выгибаясь спиной так, что казалось, она вот-вот сломается. Мой рот в этот момент закрывает ладонь брата, которую я принимаюсь облизывать и обнюхивать. Он весь такой приятный…
Я хочу его член, хочу, чтобы Антон грубо отжарил меня, вколачивая свой орган в мою девственную промежность (там были только предметы), доводя меня до множеств оргазмов и заставляя вопить на весь дом. Хочу, чтобы родители, услышав это, начали ломиться в комнату и при этом наш дикий секс продолжался бы со столь же яростными движениями.
Но братик отстраняется и уходит на пару минут.
В то время, когда он покинул меня, я не теряла шанса и вовсю ласкала себя. Оргазм за оргазмом всё больше истощал мой рассудок и разум, я устала, но хотела большего. В горле пересохло, но я нашла решение: начала собирать свои соки и поглощать их, слизывая с пальцев. От этого мне становилось только хуже, а пить хотелось больше.
Брат обнаружил меня в весьма плачевном состоянии, но был доволен – если я правильно разглядела его мимику в этой расплывчатой реальности.
Прошептав мне на ушко пару ласковых, он поднял мою попку и подстелил что-то холодное под меня. Попыталась сесть, но он уложил меня сильным толчком обратно и приказал лежать смирно. Двигаться вовсе не хотелось. Я снова так легко отдаюсь ему? Ещё отыграюсь…
Слышу какое-то легкое жужжание, следом ощущаю вибрации игрушки на животе и бедру. Они двигаются в унисон, заставляя меня томно дышать и стонать. Братик находит решение этому, запихав мои трусы мне в рот. Дышать стало трудно. Я начала течь пуще прежнего.
Никогда ещё не была так возбуждена, как в тот момент. Движения брата, как и мир, вокруг тускнел с каждой секундой, выходило удержаться только благодаря ярким ощущениям по всему телу. Могу предположить, что брат лапает меня, но это уже вовсе не то, чего я хочу – для меня больше нет разницы: кто, как и когда.
Тихо заплакав, я принуждаю его открыть мой ротик и поцеловать. Его язык такой шустрый и наглый – заполнил весь мой рот и заставил глотать слюни, дабы не задохнуться в томных вдохах и выдохах. Он отстраняется и шепчет мне на ушко что-то, но я не слышу его, так как в меня вставили вибратор, и такой же прицепили к моему клитору, рот закрывают уже настоящим кляпом с дырочками для воздуха и оставляют меня совершенно одну.
Последнее, что мне удалось уловить, прежде чем дверь захлопнулась, как брат что-то говорил отцу.