Она прижала меня к стенке и сдавила своей большой и сильной ладонью горло. Пальцы грубо впивались в мою кожу. Я тяжело проглотила ком страха и вязкой слюны. Дышать становилось тяжело с каждой секундой, но я не торопилась отступать – она отпустит.
– На колени, сучка, – огрызнулась женщина, приказывая.
Мотаю головой в знак протеста, жмурю глаза и пытаюсь сдерживать руки. Всё хотелось взять и ударить стерву, но работа, будь ты проклята. Потому я молчала, терпела и не признавала её главенство.
За что и получила по лицу, а потом ещё и ещё. Небольшой кабинет наполнялся звонким шумом пощечин, раз за разом, вступая в монотонный цикл. Щеки горели красным, из глаз лились слёзы, и хотелось рыдать от боли. Я терплю, я не сдамся.
Выругавшись, Анастасия Романовна срывает с себя галстук и обвязывает вокруг моей шеи, туго затягивает и опрокидывает через колено на пол. Её ступня прижимает мою голову к низу, а руки до боли и хруста в шеи натягивают украшение.
– Кха… п-пож… жал… – пытаюсь сказать хоть слово, судорожно оттягивая ткань от горла, но силы явно были не в мою пользу.
– Садись, – быстро успокоившись, она отпускает меня, и садиться близ, в большое, обтянутое черной кожей кресло.
Податливо приподнимаюсь и сажусь поблизости её ног, жадно хватая ртом воздух. Вдох-выдох, вдох-выдох.
Женщина снимает туфельку и выпрямляет стройную ножку в мою сторону. Что делать мне ясно. Хочу быстрее с этим покончить, но довести её до оргазма и быть податливой значит полностью подчиниться ей. Не хочу быть её собственностью.
Прикрываю глаза, дабы Анастасия Романовна не видела моего бунтарского взгляда и стягиваю колготки с её ног. Убрав ткань, быстро поднимаюсь вверх подальше от ступней и их плохого аромата, но мой маневр быстро приструнивают, и я возвращаюсь массировать ступню и обсасывать каждый пальчик.
Сначала большой палец, очень старательно провела по нему язычком и пососала, как головку члена. Следом указательный, потом средний и остальные. Потом обхватила два, три и начала выделять на них слюну, слизывать её и проглатывать. Ножки сияли, как и их обладательница, глаза которой неотрывно наблюдали за моей работой и возбужденно пылали темными огоньками.
Начальница убирает ножку и ставит ступню прямо мне на лицо, отталкивая от себя и весело хихикая.
– Какая послушная дрянь! Ты их испачкала своей слюной, вытри, – в голосе слышалось явное омерзение.
Послушно выполняю приказ, украдкой вытирая и собственной рот, шею и чуть блузку, куда попало немало слюны.
Анастасия раздвигает ноги и поднимает юбку-карандаш вверх, оголяя розовое кружевное белье и проводя пальцем по темному пятну. Она поднесла его и попробовала соки на вкус и запах. Демонстративно. Это её способ приказывать, сначала она показывает на себе. Так было и с ногами, пока вела я…
Подползаю ближе, ложу ладони на ляжки и упираюсь в них, наклоняюсь головой к промежности и вдыхаю аромат. Дальше следует провести языком по трусикам, но я медлю, за что получаю очередную пощечину, на этот раз по голове, ближе к виску.
Отстраняюсь, заливаясь новым потоком слез, но мою голову резко дернули вперед, а после зажали между колен.
– Сученька, – пела она, – ты сегодня вылижешь меня, хочешь того, или нет.
Невольно, совсем без желания, начала вдыхать аромат влаги и возбуждения другой женщины и поняла, что сама завожусь от этого. Дергаюсь ещё какое-то время, но безуспешно. Меня схватили за волосы и болезненно потянули вверх, пока колени сжимали голову.
– А-а-а-й! Больно! – вырвалось у меня во все горло.
– Заткнись, мерзость!
Хныкаю, заливаясь новым потоком слёз и нервно дышу. Не могу уже ничего делать, не хочу, отпустите меня домой. За что мне всё это? Почему я, а не другая новенькая? Диана красивее в сто раз!
– Тише, – слышу заботливый тон сверху и прихожу в себя. Это было странно для неё. Значит, вот какое слабое место…
Нехотя провожу языком по влажной ткани. Плюю на пол, тихо, чтобы не слышала. Плач глушит все и сбивает дыхания. Нервно веду язычком по бедру. Ощущаю, как внизу разгораются половые губы, набухает клитор. Целую, оттягивая ткань зубами. На волосы легла мягкая и крупная ладошка. Пальцы зарываются в волосы и плавно шастают между ними. Расслабляюсь, убирая ткань трусиков в сторону. Провожу язычком по сочащемуся бутону Анастасии Романовны и целую клитор.
Осторожно касаюсь его зубками, ложу между губ и посасываю. Оттягиваю кожицы малых половых губ, ввожу язычок внутрь. Рука спускается вниз, скользит по моей горячей плоти под юбкой и трусиках.
Выдыхаю, окончательно успокоившись, и начинаю работать активнее.
– Ах… да. О, да… – сладко стонет женщина. – Вставь. Пальцы. Внутрь.
Второй её приказ, плохо у неё получается…
Раздраженно убираю пальцы со своей промежности и начинаю теребить дырочку Анастасии, в то время как язычок блуждает вокруг клитора.
В отместку за её плохое поведение слегка покусываю половые губы, оттягиваю на себя, словно маленький котёнок, всасываю, вставляю третий палец и начинаю ими активно двигать, надавливать на стенки, ища заветную точку. И нахожу. Место, куда едва доставал мой средний палец, верхняя стеночка. Сильно надавливаю на неё и слышу протяжный стон.
Тело, которое было в моих руках, обмякло, но я не прекратила ласк, а лишь ускорила движения рук. По кабинету раздались громкие хлюпки, а в кресле образовалась приличная лужица, которую, предположительно, меня заставят выпить. Довожу начальницу до второго оргазма и только тогда отпускаю. Ноги меня не держат, потому поднимаюсь спокойно и смотрю на ослабевшую Анастасию Романовну.
– Екатерина! – слышу громкий крик женщины.
Подхватившись, говорю.
– Я не спала! – с самым честным лицом.
– После работы ко мне в кабинет! Займись делом!
– Так точно, Мэм!