Ночь перед полнолунием в августе — особенная. В эту ночь, как говорят легенды, спускается Бог, чтобы забрать невинность одной из девушек. Это своего рода жертвоприношение во имя плодородия, хорошего урожая, ну и хорошей погоды, чтобы сады и огороды цвели и благоухали. К сожалению, в этом году я подошла по возрасту. Мне сегодня исполнилось 18, а это значит, что ночью меня отправят на алтарь, как и многих других девушек. Говорят, что Бог выберет лишь одну, которая приглянется ему больше всего.
Наблюдаю, как каждая из девушек наряжается, брызгается какими-то духами, укладывает волосы, но зачем? Не могу их понять. Разве переспать с Богом не по любви — нормально? Не считаю это каким-то подарком свыше, а, наоборот, считаю это унижением! Забрать невинность девушки, чтобы потом она была никому не нужна и осталась на всю жизнь одна?
Вот это, конечно, отличная привилегия, зато переспала с Богом! Я недовольно покусываю губу, пока мои русые волосы причесывает мама. Так уж вышло, что в этом году я идеальная кандидатка, очень жаль, лучше бы родилась на месяц позже. Да еще и фигурой вышла неплохой: небольшая упругая грудь, что виднеется через шелковую полупрозрачную накидку, нежная светлая кожа, с аккуратными родинками в форме полумесяца на спине, ключицы, что выделяются, тонкие запястья и пальцы на руках, стройные ровные ножки и аппетитная попка.
— Посмотри какая ты красивая, — улыбается мама, — он точно выберет тебя.
— Да не хочу я этого, — недовольно надула губки.
Алтарь на холме
Но спорить было бесполезно, я уже истратила все свои силы на споры, пыталась даже сбежать, но все тщетно. Поэтому, склонив голову, я иду к алтарю вместе с другими обреченными. На их лице я вижу улыбку, но я… не могу принять этот факт. В груди тоска, пожирающая изнутри, обреченность и непонимание. Я подхожу к своей кровати, застеленной шелковыми простынями, над ней по ветру колышется балдахин из тюля. Я сажусь на край кровати, мама ласково обнимает меня, целует в висок и уходит, а остаюсь один на один со своими мыслями.
Алтарь находится на холме, поэтому мы на свежем воздухе, каждая кровать огорожена заборчиком из роз, цветочный аромат разносится по ветру, взывая к приятным воспоминаниям. Солнце медленно спускается за горизонт, давая полную волю полной луне. Я укладываюсь поудобнее, чтобы ночь скорее прошла, может, я ничего и не замечу?
Все пройдет спокойно, а меня обойдет стороной? Делаю глубокий вдох, наполняя легкие свежим ночным воздухом, а затем, закрыв глаза, пытаюсь скорее уснуть, но не тут-то было. Как только сон решил меня посетить, я услышала непонятный шорох, отчего распахнула глаза. Перевернувшись, я увидела приближающуюся фигуру мужчины. Он был достаточно высок и в хорошей форме, если судить по силуэту, потому что пока что я ничего не могла разглядеть.
Мое сердце бешено застучало, и я поспешила накрыться одеялом с головой, чтобы не видеть происходящего, но звуки шагов становились отчетливее, а значит, он приближался. Паника охватила меня, кажется, я даже задрожала, руки поледенели, а в горле пересохло. Шаги становились все громче, а потом резко наступила тишина. Я затаилась. Кто-то стянул с меня одеяло и, держа его в руках, наклонился ближе.
Я задрожала от страха и ветра, зажмурив глаза, но потом, почувствовав горячее дыхание около уха, распахнула глаза, когда услышала:
— Не бойся меня, пожалуйста.
Аполлон сошел с Олимпа
Приятный голос будто заставил успокоиться, и я внимательно рассматривала мужчину. Брюнет с правильными чертами лица: отчетливо выраженные скулы, пухлые губы, бездонно-голубые глаза, что в свете луны будто сверкали и притягивали взгляд, аккуратный прямой нос, широкие плечи и просто божественная фигура, словно Аполлон сошел с Олимпа. Он смотрел на меня, не отводя взгляда, а я вся съежилась, застеснявшись столь пристального внимания. Он убрал одеяло в сторону. Полностью зайдя ко мне под балдахин, завязал ленточку, чтобы тюль не разлетался на ветру, а затем вновь опустился ко мне, нежно ведя рукой по моим плечам, тихонечко стягивая халат. Я напряглась, во мне бушевало негодование, но я ничего не могла сказать, ведь если я буду противостоять — не бывать урожаю в этом году. Мне выпала «честь» помочь всей деревне…
Попыталась закрыть глаза и успокоиться, чтобы хоть как-то расслабиться, но тут почувствовала горячие губы на своих плечах. Мужчина нежно прикасался к коже на плечах, а затем передвигался к ключицам, по пути целуя каждый миллиметр тела. Свободной рукой он нежно гладил меня по внутренней части бедра кончиками пальцев, поднимаясь выше, чтобы достичь заветного места. И мне было дико приятно. Потихоньку, сама того не замечая, я забывалась, отдаваясь нежным прикосновениям его рук и обжигающим поцелуям.
Брюнет, заметив, что я расслаблюсь, оставляя влажные следы на моих ключицах, перешел к шее, нежно покусывая. Рукой же он водил прямо там, будто изучая, раскрывая все неизвестные тайны моего тела. От его прикосновений жар разливался по телу столь стремительно, что казалось, будто я плавлюсь, растворяясь в новых ощущениях, что окутывали меня с ног до головы. Когда я стала повиливать бедрами в такт его движениям, он приподнялся, нависнув надо мной, и увлек в глубокий поцелуй, пропустив язык прямо в мой ротик, в этот момент он запустил пальцы прямо внутрь меня, и я выгнулась от неожиданности. Властно водя пальцами, он продолжал целовать меня, не давая сделать вдоха. От этого желание стремительнее и быстрее разносилось по венам, взывая к мурашкам.
Дорожка из поцелуев
Делая очередной вдох, я опустила руки ему на спину, проводя по рельефам мышц. Мужчина шепнул что-то на ухо, но я ничего не разобрала из-за возбуждения, казалось, что я перестала слышать и видеть, а чувствовала лишь тепло его тела. Он спустился ниже, оставляя дорожку из поцелуев. Очертив языком вокруг сосочков, он легонько прикусил, отчего я тихо простонала, а потом он стал спускаться еще ниже и, бесстыдно раздвинув мне ножки, устроился прямо там, водя языком по моей влажной промежности. Я ахнула, вцепившись в простыни, и извивалась в такт ласкам. Туман заволакивал мой разум, мне хотелось гораздо большего, этих ласк мне было уже недостаточно.
Он мастерски взбудоражил мое подсознание, что трепетно хранило желание для, судя по всему, этого Бога. Я стонала, прикусывая свою руку, чтобы не закричать, извивалась, хватала его за волосы рукой, а потом… когда все мои ощущения сосредоточились лишь в одном месте, я вздрогнула, отдаваясь волне прекрасных ощущений, что пронеслись по моему телу электрическим разрядом. Тяжело дыша, я томно смотрела на мужчину, который, вновь нависнув надо мной, увлек меня в поцелуй.
Его голубые глаза будто светились от желания овладеть мной, и я послушно, словно слыша его просьбы, раздвинула ножки, а он, удобно устроившись меж ними, взял в руку свой инструмент, направив прямо в мою промежность. Он не стал входить резко, понимая, что я — невинная жертва в его цепких лапах. Медленно вводя сантиметр за сантиметром, он целовал мои губы, чтобы немного успокоить боль, но пожар внутри меня требовал срочных движений, и я подалась вперед, насаживаясь глубже. Прорычав от неожиданности прямо в его уста, я зажмурилась, крепко сжимая его спину. Мужчина замер, давая мне привыкнуть к нему, а затем стал медленно двигаться, постепенно набирая темп. Боль прошла моментально, она была мимолетной, благодаря такому нежному обращению.
Слившись воедино, мы тяжело дышали, разрывая тишину ночи. Розы окутывали приятным ароматом, ветер унимал жар наших тел, что занимались ласками до самого утра. А с первыми лучами солнца он исчез, оставив мне на память метку на запястье в форме полумесяца, такую же, как и родинки на спине.